Похвала слэшу, или почему я это читаюПосвящаеется всем снаррифилам, гарридраколюбам, снупиноводам, владельцам херт-комфортных делянок, а также искренне не понимающим, как можно читать такую гадость.
Говорят, неофиты веруют истово, ибо отсутствие опыта и знаний не дает им усомниться. Есть ли основы веры у тех, кто пишет слэш, мне неведомо, но у меня, читателя, они есть точно. И основной заключается в том, что слэш – это что-то вроде подорожника на разбитых до мяса детских коленках. Волшебный зеленый листочек, который, согласно ребяческой мудрости моих времен, останавливает кровотечение, глушит боль и способствовует быстрому заживлению раны. Кажется, все действительно так и было: сворачивалось, утихало, затягивалось – особенно если подорожник для пущего обеззараживания промывали в ближайшей луже, даже очень грязной. Поняли мою мысль про феерический идиотизм реального мира, великую силу любви и энцу по всему спектру от нежной страсти до садизма?
читать дальшеМы живём в откровенно идиотской реальности, дорогие товарищи. В мире, где можно легко демонстрировать холодность и очень сложно - настоящее расположение. Где поощряется этиловый спирт и никотин, без которого организм чудно и долго живёт. Зато вокруг секса, без которого человек вообще не может существовать, понаворотили сорок бочек с тошнотворно грязными арестантами. Где любовь всё время форматируют под актуальный тренд: механический и журнально-правильный секс, брак, однополый брак, патриотизм, самопожертвование и ещё черт знает что. Мы живем в мире, в котором ты никогда не остаёшься один, потому что в твоей голове кто-то всё время держит свечку, и счастливым быть можно, только если это не оскорбляет ничьих религиозных и эстетических чувств. Вы ещё удивляетесь наличию слэша? Я нет. Надо же куда-то всё это девать.
У меня спрашивали, как я могу читать, скажем, "Пепел Армагеддона", или "Лучше поздно", или Тиру, или пухоспинковый "Ложный выбор", или, спаси меня боже, "Born to cry" либо "Химеру", и массу всего прочего, что сейчас просто не приходит мне в голову - как ты можешь это читать, говорили мне, если ты любишь Снейпа и тебе в целом симпатичен Драко?! Это же ужас, садизм и изврат! О да, ребята. А что не изврат? Канон?
Окей, давайте про канон. Который прямо-таки заточен под слэш, и не говорите мне, что извращенцы всегда найдут, над чем извратиться. Для начала давайте прикинем, сколько ярких, отличных мужских персонажей там связано узами глубочайшей взаимной ненависти и непонимания. По сути дела, две трети ГП - это история войны, вражды и ненависти, которая передается воздушно-капельным путем либо наследуется вместе с фамильным жилищем. Как это нормально: разорванное горло, из которого хлещет кровь, издерганный неврастеник, умирающий от тоски в своем доме-тюрьме на площади Гриммо, четверо школьных друзей, не доживших до сорока! Как это жизненно: отвергнутое рукопожатие, насмешки, злобные выпады, травля, равнодушие, полнейшее отсутствие желания увидеть в другом человека… А потом пришел Волдеморт и еще больше все опошлил. Аж два раза, да.
Роулинг пыталась показать конец всей этой прелести в эпилоге (двойные имена, сухие кивки, мир-дружба-жвачка), но большинство её читателей к тому времени были уже слишком взрослыми. И цирка им вполне хватало в жизни. Это не значит, что по ГП мало фиков, где герои непрерывно стоят в позе покорности. Это значит, что большинство фандомовцев упорно пытаются примирить врагов и заменить исходную и такую обыденную ненависть на нечто более позитивное. Что не может, по-моему, не восхищать даже самого упёртого гетника. В конце-то концов, ребята, вы же курите одно и то же. Во всяком случае, галлюцинации по большей части одинаковые – про то, что любовь предпочтительней смерти и уж всяко лучше войны.
Тут ещё особенность в том, что фандом - это в основном женщины. Кто-то заметил, что для женщин мужской секс - что-то не очень понятное, из жизни насекомых. Я думаю, что на самом деле для женщин не очень понятен мужской мир вообще. Зато как-то очень свойственно считать, что для счастья надо не очень много - буквально чтоб тебя любили. Иногда - чтобы мучили, а потом всё равно любили, потому что вы же понимаете, как чудесно, когда раскаялись, простили, поняли, примирили. Вы думаете, что это негатив - а это совсем даже наоборот. Есть такая трава, херт-комфорт называется. Недетская, но сказка, потому что в реальной-то грибной жизни так не бывает, а хочется, ну хочется же, мать вашу! Чтобы в итоге небольно и необидно, чтоб ласково и тепло, чтобы счастье и никакой войны, чтобы кончилось хорошо. Обоим заинтересованным, ага.
Меня спрашивают - а как же то, что не кончается хорошо? Как же те фики, в которых все умерли в корчах, и некоторые, может, от многократных неестественных изнасилований? Все эти истории, в которых бесконечно мучают котят для того, чтобы в финале перевязать им лапки под музыку из "В мире животных", а это уже не помогает? Не пора ли чертить пентаграмму и призывать дедушку Фрейда с поганой метлой (фаллический символ в треде!) и недедушку Чаплина с тяжелым кадилом? Не пора. Потому что это еще одна фишка слэша, правда, не любого, а только хорошо написанного - раз, и входящего в глубокий резонанс с персональными мадагаскарскими тараканами читателя - два. Ибо душевный оргазм, в приличных местах известный как катарсис - занятие на двоих, как ни крути.
Хороший слэш - это почти всегда больно (я не беру тут флафф, хотя и там, бывает, как накроет, так мало не покажется). Потому что, мне кажется, слэш растёт из темноты, аккумулирует в себе инстинкты, задыхающиеся в намертво закрытом подвале. Здоровые, замечу, инстинкты, просто сильно рахитичные от отсутствия нормальной еды и солнца. То есть могли быть бабочки - а стали тараканы. Мы все, в общем, воспитаны однотипно: когда мужчина любит женщину, это комфортно, это нормально. Но слэш изначально несёт в себе разлом, даже если мир в тексте вообще ни в одном месте не против гомосексуализма. Автор-то в этом мире не живёт, и читатель тоже. Напротив, он с рождения, с детских сказок обитает совершенно в другой реальности. И вот ты читаешь - и подсознательно ждёшь катастрофы, а на это ощущение еще накладывается сюжет фика и мастерство рассказчика. В результате слэш с хэппиэндом всё равно бьёт с такой силой, которой гет может добиться только после мучительной смерти всех персонажей до единого. Твои тараканы, которые неслучившиеся бабочки, мечутся по закрытому пространству, отдавливая друг другу лапы, а ты сидишь и не понимаешь, какого хрена происходит - ведь всё же вроде хорошо! Ты же не осознаешь, что только что протащил себя через долгую мучительную ночь своего подвала.
Ты разбит в кровь. Ты перечитываешь счастливый финал и какую-нибудь особенно хорошую энцу. Полощешь лист подорожника, прикладываешь, ждешь, когда пройдёт. И неизбежно тянешься за добавкой. Потому что слэш - это не только ласковый шелковистый листочек, исцеляющий за пять минут. Это три часа пополуночи, самое глухое, самое тяжелое, самое тёмное время, в которое так легко умереть. Но если ты не умрёшь, то обязательно увидишь, как восходит солнце. И ради этого чувства завершившейся муки ты снова и снова открываешь фанфики, в шапке которых написано "слэш".